Но БОЛЬШЕ ВСЕГО мы с братом любили путешествовать по центральной части города и наблюдать, как он очищается от руин, оставленных гражданской войной, и как обустраиваются освобожденные от них пространства. Это были ещё 23-24-й годы, основные работы были ещё впереди. Но вот первые шаги. Руины, самые близкие к воротам крепости снесли и создали площадь. А чуть подальше в глубь главной улицы города (до революции "Московская", после революции - "Советская") уже строили новое двухэтажное здание. Событие! Значить Астрахань восстанавливается! И мы спешили к этой точке города наблюдать, радоваться на "великую стройку" - дом в лесах стройки и амбалы (грузчики) с порцией кирпича, уложенного на специальные колодки на спине,, медленно поднимаются по настилам, один за другим, к мастерам, выкладывающим из них стены дома. Кранов не существовало. И вообще - никакой техники. На всю Астрахань может быть 5-6 грузовиков. И когда мы, мальчишки играя во дворе вдруг слышали приближение автомобиля, мы с криками "автомобиль! бежим смотреть" выбегали на улицу и глазели на громыхающий автомобиль с цепной передачей на ведущие колёса. Притягивало нас всё необычное: вот сто метров асфальтового покрытия, единственного на весь город, на Братской улице перед Братским садиком. Уж очень приятно было наблюдать, как громыхание телег и стук подков на булыжной мостовой вдруг сменялось нежным шуршанием колёс и чуть слышным цоканьем на асфальте. А ведь вся остальная Астрахань имела только булыжные или вовсе немощённые улицы. Правда, тротуары мостились кое где кирпичом или имели деревянный настил. А на проезжей части подводы и телеги на конной тяге, редкие пролётки и фаэтоны и даже гордо вышагивающие верблюды одногорбые, двугорбые с высоко поднятыми головами, с презрительным взглядом на всё окружающее и готовые оплевать всё вокруг. И следы на мостовой от всей живности. В общем - неблагоустроенный и просто грязный город, известный тем, что в нём гнездились источники холеры, чумы, и даже проказы. Единственный в стране лепрозорий для прокаженных был (и сегодня существует) именно в Астрахани. Так что одно дело - любоваться Астраханью с палубы плывущего теплохода, и совсем другое - бродить по его улицам стараясь не замечать то, что не нравится и останавливать свой взор лишь на том, что тешит твою любовь к родному городу, твой городской патриотизм. А такое тоже было. Был трамвай, о котором бабушка рассказывала, что появился он в городе ещё в 1904-ом или 1905-ом годах; раньше, чем в Москве ("у них там ещё конка, а у нас уже трамвай!"). Было много оригинальных зданий: Среди них в первую очередь, конечно, кремлёвский собор с колокольней, возвышавшейся над встроенной в неё аркой - входом в кремль. Это она видна с Волги за несколько десятков км от города. Затем театр в саду "Аркадия"- как будто сотканный из кружевной ткани, но ткань из дерева. Он был, как заговорённое от огня чудо. Но всё-таки где-то в семидесятые годы сгорел. Сейчас стоит его каменное подобие, но это уже не то. Или вот еще: - здание на стрелке Волги и Кутума, напоминающее средневековый замок. А вот и самое большое в городе административное здание на Советской, на 4-ом этаже которого разместился громадный краеведческий музей (мы очень любили его посещать), Но всё же чудом из чудес был кинотеатр "Модерн"; в его фойе под стеклянной крышей, устроенной так высоко, "что и не видать - небо заменяет !", растут вековые пальмы (кадки замаскированы). И ты будто где-то в Африке или Индии. Это был лучший кинотеатр по всей Волге. Было много и других интересных зданий. Даже удивительно, как в те времена в таком грязном, до нельзя запущенном, "азиатском" городе было такое обилие оригинальных двух и трехэтажных особняков и купеческих домов. Конечно они вырастали на деньги купцов-рыбников. А был и заезжий немец из Германии, по фамилии Шарлау, которому непонятно чем приглянулась Астрахань и он возвёл в центре города двухэтажное здание, на первом этаже которого открыл шикарную кондитерскую. В годы разрухи, этой кондитерской, конечно, не было, но термин " Шарлау" был всем знаком и здание служило ориентиром при ответах на вопросы "как куда пройти". А сегодня там вновь лучшая кондитерская в городе под тем же названием. Может быть и предки Шарлау объявятся и свои "права" предъявят, как в нынешней Эстонии.

Несколько слов о рынках. На астраханском наречии они назывались "исадами": Селенские исады, Большие исады. Но был и рынок, который именовался "Татарский базар" (от нашего жилья далеко, и там я никогда не был). И какое же разнообразие не товаров (это другой вопрос), а лиц, одежд, языков! Астрахань - город интернациональный: казахи, казаки, киргизы, калмыки, татары, персы, армяне, евреи, русские... И это съехавшиеся на базар не чужаки из каких-то там других краёв и республик, а жители Астрахани или астраханской области. И никаких национальных распрей. Разнообразие воспринималось как естественная данность.
А ещё в памяти подвиг астраханцев при защите города от наводнения. Было это в году 24-ом или 25-ом - не помню. Так вот: по приказу ли властей, по призыву ли партии и профсоюзов, или по мобилизации, или по зову сердца и совести, или по тому, другому и третьему, но на работу по возведению дамб высыпалось, как мне казалось, всё население города. И мы, мальчишки, пытались помогать, но нас отгоняли - мешаем. А работа заключалась в укладывании мешков с песком, привозимых неизвестно откуда. И возвели! И защитили город! Помню, шагал по набережной Кутума у Дворца пионеров, смотрел на уровень воды за дамбой и примерял на свой рост - насколько я окажусь погруженным в воду, если дамба прорвётся. Получалось - до губ. Но сколько же километров дамб требовалось возвести вдоль всех набережных города, чтобы вода нигде не могла их обойти! Я только теперь удивляюсь, как можно было такое совершить без всякой техники. И надо ли было? Ведь были же наводнения в других городах (в Питере, например, много раз ). Прибудет вода -наводнение, а потом уйдёт и наведут порядок. Может дешевле будет? Но вот астраханцы защитили город и слава им за это.
Я уехал из Астрахани в 1930-ом году в возрасте 18 лет и в памяти сохранились три житейские картинки как вехи, характеризующие изменения в жизни города (да и всей страны) за этот период:
1920-й год, мне 8 лет. Около нашего дома, на тротуаре сидит нищий, около него шапка для подаяний, а чуть поодаль валяется бумажная денежка в один миллион рублей. Я бережно кладу её в его шапку, а он с грязным ругательством выбрасывает её вон, прогоняя меня. Дескать, зачем она мне нужна, что на неё купишь. А на тех бумажках значилось "Обеспечено всем достоянием Республики".
1926-й год, мне 14 лет. Бабушка посылает меня в лавку: "Купи белый калач, только смотри, чтобы был "мушной", а не "мазанный". Вот тебе рубль, принесешь сдачи, не ошибись, правильно считай, не маленький" Один рубль = 0,1 червонца. На банкноте в один червонец значится, что его золотое содержание составляет столько-то грамм чистого золота.
1929-й год, мне 17 лет. Мы с бабушкой возвращаемся с Больших исад. Бабушка причитает: "Ну как жить !? Взяла с собой целый рубль, а возвращаемся с пустым зембелём (так в Астрахани называются плетенные кошёлки-корзинки)
Такой я оставил Астрахань в 1930-м году. Сегодня она, конечно, другая. Люди старели, а город молодел. Когда я навещаю его, то очень хорошо это вижу. А из тех астраханцев, в среде которых я жил, остались, очевидно, считанные единицы таких - же "последних из могикан", как я из квартиры №7,дома №11 по Коммунистической улице;