(кратко о каждом)
ОТЕЦ - Яков Абрамович Тененгольц,
ОТЕЦ - Яков Абрамович Тененгольц, родом из г. Темир-Хан-Шура (ныне Буйнакск) в Дагестане. Полагаю, что приехал он в Астрахань по сговору его и маминых родителей. Свадьба состоялась в 1910-м году и новая семья нашла квартиру в доме Скидальских - напротив крепости, где появились на свет и мы с братом. Там мы и жили до событий февраля 1918-го года, уже описанных мною. Так что когда мы поселились в семье деда на Коммунистической, мой отец предстал пред остальными (коренными) обитателям квартиры в определённом смысле чужаком.
Мамины сестры открыто демонстрировали свою резкую неприязнь к нему. А как же: они такие культурные, образованные современные. А он ?! И всё-то его образование - хедер -начальная еврейская религиозная школа в Темир-Хан-Шуре, где между прочим обучали и русской грамоте (ведь школа все-таки в России). Но где уж там до "образованности и культуры". И приходилось слышать в его адрес "кавказский ишак", "азиат"... Папа с его удивительно мягким характером старался не обострять ситуацию и избегал их. Папа умер в 1972-м году в возрасте 89 лет. А мне тогда было уже 60. В этих записках мы не раз ещё встретимся с ним. А теперь о маме.
МАМА - Рахиль Ильинична, урожденная Леви,
МАМА - Рахиль Ильинична, урожденная Леви, была старшей в когорте трёх сестёр и первой, кто вышла замуж, повторюсь в своем предположении о том, что - не по своему выбору. Однако на моей памяти папа с мамой жили мирно, но "рулевым", головой семьи и авторитетом для нас, мальчишек была мама. Она умерла в 1963-м в возрасте 69 лет
ДЕДУШКА, БАБУШКА, ПРАБАБУШКА
"гримасы жизни"
ДЕДУШКА (астраханский) до революции был жестянщиком, хорошим мастером своего дела, владел соответствующей мастерской. Кавказский дедушка пристроил своего сына для обучения в эту мастерскую, и он (в будущем мой папа) искусством жестянщика вполне овладел. Но я астраханского деда помню уже потерявшим мастерскую в результате революционной бури, довольно старым и больным, И вот они "гримасы жизни" По мере ухудшения его здоровья, отношение к нему со стороны его дочерей, включая маму, становилось все прохладнее; и он замкнулся в себе, всё реже и реже стал выходить из своей комнаты. Болезнь развивалась и в 1924 году он умер. Меня удивило, какое горе демонстрировали домочадцы.
БАБУШКА. То что её имя "Неся" я узнал, когда сам стал дедом, а тогда взрослые обращались к ней - "мама". Для меня же и брата она была просто "бабушка". Теперь только я могу оценить, какая она была труженица. Вставала чуть свет и обслуживала всю "ораву". А ведь не было газовых плит. Помню русскую печь, кочергу, горшки, ухваты... Правда, в уборке и стирке женщины участвовали, да и в наш адрес летели распоряжения - "Принеси ведро воды", "Вынеси помои"...
Умерла бабушка во время Великой Отечественной войны, когда я уже в этом доме не жил.
ПРАБАБУШКА. Ничего о ней сказать не могу. Когда въезжали в квартиру - была, на полатях спала, а потом не помню как и когда из нашего детского сознания исчезла, вроде, как и не была. На полатях мы с братиком играем, будто всегда так и было. А теперь в результате послевоенных переделок и полатей нет.